фото: https://fsd.multiurok.ru/
Есть слова, которые сложно перевести на другие языки, потому что они обозначают не просто явление, а целый пласт культуры, особый менталитет. Одним из таких понятий является «интеллигенция», рассказывает Sauap.org.
Очень упрощенно говоря, его значение прошло три этапа. Сперва оно означало «люди с умом» (этимологически), потом «люди с совестью» (их-то мы обычно и подразумеваем в дискуссиях), потом просто «очень хорошие люди».
Слово intelligentia принадлежит ещеклассической, цицероновской латыни; оно значило в ней «понимание», «разум» и «способность к пониманию». За две тысячи лет оно поменяло в европейской латыни много оттенков, но сохранило общий смысл.
Понятие интеллигенции получило свою исходную основу в трудах Фихте, Шеллинга и Гегеля и именно от них перешло в русскую и западно-европейскую литературу. Во всей мировой литературе и в энциклопедических изданиях прочно укоренилось ошибочное мнение о русском происхождении понятия интеллигенции. Якобы писатель Петр Боборыкин впервые ввел этот термин в русскую литературу в 60 годах 19 века, а затем он был заимствован зарубежными авторами.
Однако приоритет Боборыкина оказался таким стойким и непоколебимым, что даже немецкие энциклопедии, от которых можно было ожидать более высокого знания своей философии, восприняли ту же легенду.
Впервые термин «интеллигенция» употребляется Фихте и от него переходит в другие философские системы. В книге «Наукознание» он разрабатывает идею самореализации самосознания, как первичное по отношению к бытию. В рамках субъективного идеализма он выступает за свободно мыслящего человека. «Чистое «Я» есть свободная интеллигенция». Она является основой мышления, как и вся умственная деятельность человека.
В отличие от Канта, Фихте отверг существование «вещей в себе», которые непознаваемы, и возвел самосознательного субъекта, его «Я» на уровень «единой, истинной и самостоятельной реальности». Такой самостоятельности не имеет природа, ибо она порождается деятельностью сознания – мирового «Я» как абсолютного субъекта.
Термин, как и понятие интеллигенции, получает более широкое развитие в трудах Шеллинга и прежде всего в его главной работе «Система трансцендентального идеализма», опубликованной в 1800 году. Здесь, как у Фихте, обосновывается первичность интеллекта как единственной основы всякой реальности. По Шеллингу «интеллигенция – это деятельность субъекта и сам субъект». Полемизируя с Кантом, Шеллинг утверждает, что интеллигенция это не только логический акт, но и духовный процесс, который создает все предметы и все формы сознания. В интеллигенции он видит две взаимосвязанные стороны – созидание и созерцание, ибо «сама интеллигенция не что иное как созидающее созерцание. Созерцание есть интеллектуальная интуиция».
Концепция интеллекта, предложенная Шеллингом, критически анализируется Гегелем. В его трактовке интеллект, интеллигенция рассматриваются как развивающийся дух. Он не приемлет положения о тождестве субъекта и объекта. Интеллигенцией он называет «теоретическое мышление как составную часть субъективного духа – теоретический дух. Дух в форме субъективности и есть интеллигенция».
Таким образом, между Фихте, Шеллингом и Гегелем есть существенные различия в истолковании понятия интеллигенции, но в главном они совпадают – в соотношении мышления и бытия. Все они рассматривают «интеллигенцию» как сложный, многоаспектный феномен, охватывающий весь духовный мир человека, его интеллект, волю и деятельность в сфере сознания и самосознания, как орган созерцания и созидания, первичный по отношению к материальному миру.
Здесь немецкие философы вплотную подошли к пониманию роли реальной интеллигенции как социальной группы своего времени. Ведь все то, что объявлено всеобщим свойством каждого мыслящего субъекта, в наиболее полной мере воплощается именно в слое интеллигенции, а духовное развитие индивидуума немецкие философы связывали с интеллектуальным развитием всего человечества.
Подымая на высочайший пьедестал могучую силу разума, интеллекта, они тем самым объективно возвышали и тех людей, которые были профессиональными носителями высоких интеллектуальных качеств, хотя еще не видели в них особый социальный слой, к которому они принадлежали.
«Интеллигенция» в Марксистской философии
В отличие от немецкой философии, классики марксизма видели в «интеллигенции» не абстрактную формулу интеллекта, присущего каждому субъекту, а определенный социальный слой или сословие со своими интересами.
Термин «интеллигенция» фигурирует в сочинениях Маркса и Энгельса с начала 40 годов 19 века. Одновременно они используют и другие эквиваленты того же понятия – «работники умственного труда», «лица интеллигентных профессий», «образованные и научные сословия», «идеологические сословия». Все эти термины обозначают основные черты данного слоя: умственный труд, образованность, участие в разработке классовой идеологии, в распространении знаний.
Маркс возражает против причисления к этим сословиям государственных чиновников, поскольку они представляют не сословные, а государственные интересы и поэтому противостоят представителям сословных интересов. Здесь Маркс вплотную подходит к обоснованию классового характера интеллигенции как ее главной и определяющей особенности. Новое понимание интеллигенции, отличающее марксизм от других политических учений, стало возможным в ходе анализа революционных событий в Германии и Франции и политической позиции интеллигенции. Фиксируя внимание на социальной неоднородности этого слоя, марксизм определяет свое отношение к ней дифференцированно, деля ее на феодальную, буржуазную, мелкобуржуазную, пролетарскую.
Марксистское понятие интеллигенции постепенно пробивало себе дорогу в общественном мнении, в литературе европейских стран, но ведущим и широко признанным оно стало лишь после Октябрьской революции, когда оно прочно вошло в научный оборот, вытесняя различные буржуазные и мелкобуржуазные взгляды. Однако гегелевско-шеллинговое понимание интеллигенции оказалось весьма живучим и сохранялось еще многие годы и не только в Германии, но и в России, в ряде других стран, где был высок авторитет классической немецкой философии.
В частности, это понятие нашло свое отражение во многих художественных и публицистических сочинениях, например, в «Войне и мире» Льва Толстого, в рассказах Ивана Тургенева, в книге историка Николая Костомарова «Автобиография», в труде В. Гизо «История цивилизации в Европе» и во многих произведениях Петра Боборыкина.
Таким образом, документальные материалы развенчивают приоритет Боборыкина и его особую роль в введении в русскую и западноевропейскую литературу как термина, так и понятия интеллигенции в ее современном понимании. Эту версию поддерживал и сам писатель, хотя хорошо знал действительные источники своего понимания.
В статье, опубликованной в 1904 году, он писал: «В 1866 году в одном из своих критических этюдов я пустил в обращение в русский литературный язык… слово интеллигенция, придав ему то значение, какое оно… приобрело только у немцев: интеллигенция, т. е. самый образован-ный, культурный и передовой слой общества. Тогда же я присоединил к нему одно прилагательное и одно существительное – интеллигент и интеллигентный».
Однако взгляды Боборыкина, даже в их поздней стадии, отличаются от марксистских в главном – в классовой функции интеллигенции. Он относит к интеллигенции всех образованных людей, в том числе аристократов и капиталистов. Он не видит в интеллигенции особый социальный слой. А в своих художественных произведениях он использует даже гегелевские положения, ибо от них он и не отрекался. Это ярко показано даже в его главных произведениях: «Китай-город», «Солидные добродетели» и в других.
В немецком языке существовало Intelligenz, обозначавшее просвещенные слои общества, но не более того. Впервые его употребил еще Василий Жуковский в дневниковых записях, но широкое распространение оно получило только в 1860-х годах, благодаря писателю Петру Боборыкину. Именно он закрепил в России за «интеллигенцией» значение социальной группы людей, занятых умственным трудом, наукой, искусством и педагогикой.
В русский язык оно вошло именно в этом смысле. В. Виноградов в «Истории слов» (М, 1994, с. 227-229) напоминает примеры: у Тредиаковского это «разумность», у масонов это высшее, бессмертное состояние человека как умного существа, у Огарева иронически упоминается «какой-то субъект с гигантской интеллигенцией», а Тургенев в 1871 году даже писал: «собака стала… интеллигентнее, впечатлительнее и сообразительнее, ее кругозор расширился». Позднее определение Даля (1881): «Интеллигенция — разумная, образованная, умственно развитая часть жителей».
Интеллигенция всегда воспринималась не просто как класс образованных людей, а как особая прослойка общества с высокой моральной ответственностью. В отличие от западных интеллектуалов, которые чаще всего были частью элиты, местная интеллигенция традиционно находилась в оппозиции — к власти, к укладу жизни, к самому обществу. Она стремилась к преобразованиям, выдвигала идеи гуманизма, равенства, справедливости. Именно поэтому среди интеллигентов было так много революционеров, философов, писателей, готовых бороться за свои идеалы, даже если это означало ссылку или тюрьму.
После революции 1917 года роль интеллигенции изменилась. Новая власть сначала использовала ее знания и таланты, а затем стала подавлять, заменяя «буржуазных интеллектуалов» новой, советской интеллигенцией. Однако даже в советское время интеллигенция оставалась особым феноменом. Это были не просто люди науки и искусства, но и хранители культуры, критики системы, защитники свободомыслия, пусть даже в завуалированной форме.
Сегодня понятие «интеллигенция» уже не имеет того ореола, который окружал его в XIX и XX веках. Оно все реже используется в привычном смысле, а представители творческой и научной элиты больше не воспринимаются как отдельный социальный слой с особой миссией.
Антитезой к слову интеллигентный в современном языковом сознании будет не столько «невежда», сколько «невежа» (а к слову интеллигент — не «мещанин», а «хам»).
Каждый из нас ощущает разницу, например, между интеллигентная внешность, интеллигентное поведение и интеллигентская внешность, интеллигентское поведение. При втором прилагательном как бы присутствует подозрение, что на самом-то деле эта внешность и это поведение напускные, а при первом прилагательном подлинные.
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями!
Без активной гиперссылки на материал Sauap.org копирование запрещено!
Ссылки:https://www.socionauki.ru/journal/articles/255261/, https://dzen.ru/a/XuTY2k2hhEbVtZt2, https://faktodrom.com/view/1344/Kak_poyavilos_ponyatie_intelligentsiya_i_kto_vvel_ego_v_obikhod.html
