Если бы Барби была реальным человеком, который живёт в монохромном розовом мире — ей бы вряд ли это так понравилось, считают нейробиологи и психологи. Видеть всего один цвет — это неприятно. Во-первых, Барби, скорее всего, полностью потеряла бы чувствительность к розовому. Она воспринимала бы его как серый или нейтральный, утверждает психолог из Невадского университета Невады в Рино Майк Уэбстер. Рассказывает Sauap.org со ссылкой на Scientific American.
Во-вторых, цвета помогают мозгу обрабатывать визуальную информацию. С помощью разных оттенков и тонов получается различать объекты и улучшать память. Исследования показывают, что мозг тратит на обработку цвета столько же времени, сколько и на распознавание лиц.
Однако для людей цвета не статичные и не объективные, потому что мозг адаптируется. Например, если бы выросший на Земле человек переехал на Марс, его зрение переключилось бы с красных и оранжевых цветов на синий. Причём человек бы и не заметил изменений — это как, например, когда тело со временем привыкает к горячей воде в ванной.
Премьера летнего блокбастера «Барби» сегодня в кинотеатрах, и режиссер Грета Гервиг произвела визуальную сенсацию. Фирменная яркая эстетика фильма — фанаты называют ее «Барбикор» — стала феноменом поп-культуры, заливая мир своим ослепительным, конфетно-ярким цветом: ярко-розовым. Люди стекаются к атрибутике культовой куклы Mattel, в том числе к реальной копии Barbie Dreamhouse в Малибу, Калифорния, которая появилась на Airbnb.
Но идеальная розовая обитель в фильме ставит настоящие научные вопросы о том, как наши глаза и мозг воспринимают цвет. Представьте, если бы Барби была реальным человеком, выросшим в этом доме. Каково было бы жить в монохромном розовом мире? Будет ли это так же приятно для глаз, как предполагает фильм и брендинг франшизы?
Вероятно, нет, говорит Аня Херлберт, нейробиолог из Ньюкаслского университета в Англии. «Это хреновый мир, потому что есть только один цвет. Если бы мы сделали полностью синий мир, мы бы относились к нему так же отрицательно», — объясняет она.
После жизни, облитой розовым цветом, настоящая Барби, скорее всего, полностью потеряла бы чувствительность к этому цвету, говорит Майк Вебстер, психолог из Университета Невады, Рино.
«Мы считаем это поразительным, чудесным только потому, что он отличается от мира, в котором мы сами живем, но это не чудесно для того, кто живет в этом мире», — говорит Вебстер. Если бы Барби всю жизнь подвергалась воздействию одного цвета, она не обязательно воспринимала бы мир как розовый, а скорее воспринимала бы его как серый или нейтральный, добавляет он. «Если бы она посмотрела на наш мир, она была бы ошеломлена буйством цветов», — говорит Вебстер.
Цвет помогает мозгу обрабатывать визуальные стимулы и просеивать информацию в мире. Различные оттенки и тона могут различать объекты и улучшать память . Исследования показывают, что мозг тратит столько же времени на обработку цвета, сколько и на распознавание лиц.
Мозг тратит много энергии на обработку информации, полученный от зрения. Чтобы создать целостный мир, он жонглирует двумя вещами: цветом объекта, на который вы смотрите, например дома или автомобиля, и фоном, окружающим светом вокруг него, например солнечным светом. Объект и свет имеют цвет, и они взаимодействуют, создавая калейдоскоп оттенков, который мы видим.
Однако цвета не являются ни статичными, ни объективными. Ваш мозг всегда адаптируется. Пытаясь понять, что увидит Барби, когда росла в полностью розовом мире, мы можем обратиться к Марсу — Красной планете. Согласно исследованию Вебстера, если бы человек вырос на Земле и переехал на Марс, его зрение быстро переключилось бы с красных и оранжевых цветов на синее по мере того, как его мозг адаптировался.
И вряд ли человек даже заметит этот сдвиг. Адаптация к цвету аналогична адаптации к температуре воды в джакузи; со временем тело привыкает к жаре, и она отходит на второй план.
«Весь мозг устроен так, чтобы видеть изменения», — говорит Вебстер. «Я думаю, Барби, живя в своем розовом мире, получит тот же опыт, что и мы с вами, живя в нашем [нейтральном] мире. Но поскольку мы живем в [нашем] мире, розовый мир кажется нам действительно удивительным, а поскольку она живет в розовом мире, она найдет наш мир действительно зеленоватым, противоположным розовому».
Люди проходят аналогичный процесс адаптации, не осознавая этого. Линзы в наших глазах желтеют с возрастом из-за повреждения солнечными ультрафиолетовыми лучами. Это видно в более поздних работах художника Клода Моне, у которого была диагностирована возрастная катаракта, из-за которой он закрасил свои работы желтым оттенком. По мнению некоторых экспертов, его более поздние картины также включали больше красных и коричневых тонов.
На восприятие цвета также влияет культура — различные культурные группы и языки описывают оттенки в очень разных спектрах. Различия в восприятии могут даже быть нюансами от человека к человеку: например, кажется ли вам «красное» таким же, как «красное» я вижу? Ученые не знают. Но многие эксперты говорят, что это не имеет значения, пока люди последовательно применяют концепцию цвета к одним и тем же объектам, говорит Вебстер.
«В неврологии мы можем измерить, активен ли мозг. Но у нас нет возможности узнать, какой цвет вы на самом деле видите», — говорит он. «Розовый цвет Барби может казаться Кену зеленым в его голове. Мы не знаем, [и] пока они оба используют одни и те же слова для описания, мы никогда не узнаем».
Что бы ни значил «розовый» для Барби, исследования показывают, что полностью монохромная жизнь была бы довольно унылой. В исследовании Nature Communications 2019 года исследователи использовали натриевый свет низкого давления, чтобы придать желтоватый оттенок всей комнате. Участники комнаты описывали все представленные им предметы как какие-то желтые. Цвет в этом контексте перестает иметь большое значение, говорит старший автор исследования Бевил Конвей, художник и нейробиолог из Национального института глаз и Национального института психического здоровья. Сетчатке нужны разные длины волн для захвата информации о цвете, и при единственной длине волны натриевого света люди изо всех сил пытались различать цвета. Единственными объектами, которые имели различимый цвет среди желтого оттенка, были фотографии человеческих лиц, которые участникам казались болезненно-зелеными. Непонятно, почему лица выглядели именно так, ведь при нормальном освещении они вовсе не были зелеными, говорит Конвей. Он предполагает, что мозг запоминает, как обычно выглядят лица, и регулирует цвет — явный признак того, что познание влияет на восприятие.
Маловероятно, что реальная Барби, живущая в Доме грез, испытала бы то же, что и участники исследования в комнате с желтым освещением. Но этот монохроматический эксперимент помогает проиллюстрировать субъективную природу цвета и тот факт, что жить в полностью розовом мире может быть не так весело, как смотреть его на экране, говорит Конвей.
Идея жизни Барби в розовом может показаться волшебной, «но, по иронии судьбы, вы не получаете этого опыта, погружаясь в розовый мир», — говорит он. «И это загадка зрительной нейробиологии, которая заключается в несоответствии между веществом, которое поражает вашу сетчатку, и тем, что мозг делает с этим веществом».
Хотя это доходит до крайности, мир Барби и визуальный брендинг франшизы демонстрируют важность цвета и то, как он помогает людям физически и культурно ориентироваться в мире. «Цвет — это нечто гораздо большее, чем просто визуальный сигнал о том, правильно ли что-то сделано. Это намного глубже», — говорит Конвей. «Речь идет об идентичности. Речь идет о понимании себя и своего места в мире, а также о понимании нашего отношения к вещам в мире».
Фильм о Барби и взрыв Barbiecore, возможно, уже повлияли на наши отношения с цветом. Розовый цвет не является естественной длиной волны света, но реклама фильма распространила его повсюду: на ковры, кроксы, замороженный йогурт, игровые приставки, рекламные щиты.
Может быть, мы уже живем в розовом Доме Мечты.
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями!
Без активной гиперссылки на материал Sauap.org копирование запрещено!
